Фотографии сексуальных и забавных девушек, которым действительно есть, что показать.

Фотографии красивых девушек. Приятного просмотра.

Подборка фотографий с красивыми девушками. Приятного просмотра.

Человек с принципами

Человеческая память удивительно реагирует на запахи. Едва уловимый запах мела напоминает о школьных буднях, хлорка пробуждает в памяти грустные больничные воспоминания, а стоит ощутить томный, густой аромат темно-красных роз – и перед глазами встает высокая широкоплечая фигура с огромным букетом в руке. Снова вечер теплого летнего дня; из чьей-то припаркованной у кафе машины доносится бойкая музыка, а тротуар разогрет и сквозь тонкие подошвы туфель она ощущает его жар. Тот летний вечер был десять лет назад – даже не верится, что столько дней и ночей унесла бесследно река времени. Она была стройнее, красивее, увереннее, легкомысленнее, чем теперь – а, впрочем, что вспоминать. Отрезок жизни, начавшийся тем летним вечером, закончился два года назад, и нет смысла ворошить былое только потому, что за соседний столик уселась юная парочка: лохматый парень и девица в черном платье, с тремя темно-красными розами, а ветер донес до ее столика аромат цветов...

Когда бы Наташа не звонила Оксане – а она могла позвонить и во вьюжную полночь, и в солнечный полдень – у нее были очень важные, экстренные новости, требующие немедленного обсуждения. Оксана, знавшая Наташу с третьего класса, давно не роптала и не удивлялась – такой характер, такой человек. Но последние четыре месяца почти все разговоры с Наташей сводились к одной-единственной теме – Андрею.

Если поначалу разведенная Оксана радовалась за одинокую подругу, наконец-то обретшую личную жизнь, то постепенно к бескорыстной радости стали примешиваться и другое чувство, не столь благородное. Уж больно сочными и яркими красками рисовала Наташа портрет своего возлюбленного – красавца, интеллектуала, бизнесмена, спортсмена и непревзойденного любовника...

Аккурат перед 8 Марта Ольга Павловна узнала, что у нее есть тайный поклонник. Обнаружилось это довольно просто: в верхнем ящике ее рабочего стола появилась большая шоколадка с изюмом и орехами. Кто-то положил ее туда, желая сделать ей приятное, и этот кто-то знал о ее том, что темный шоколад с изюмом и орехами – ее любимый.

Никаких версий по поводу того, кто бы это мог быть, у Ольги Павловны не имелось, но, вне всякого сомнения, это был кто-то из сослуживцев, потому что чужие по офису не ходили, и никто из опрошенных женщин-коллег в причастности к дарению шоколадки не сознался. Впрочем, Ольгу Павловну интересовали не столько слова, сколько взгляды, а во взглядах сразу читалось: не мы. Алевтина, известная язва, даже отпустила шпильку: скромненький, мол, подарок – «пионерский». Точно пионер решил поздравить любимую учительницу ботаники.

- Уф, - откинулся на спинку стула Андрей, вытирая салфеткой губы, - я объелся. Спасибо, Наташа! Прекрасный обед. А говорила, что не умеешь готовить.

- Я говорила, что посмотрю на твое поведение и решу, кормить тебя или нет, - кокетливо улыбнулась Наташа, и Андрей ощутил, что легкое переедание не помешает ему и далее идти по стезе плотских удовольствий. Небрежно развалившись на стуле, он любовался стройной фигуркой Наташи, проворно собравшей посуду со стола и взявшейся за ее немедленное мытье.
- Ненавижу грязную посуду в мойке.
- А ты, оказывается, хорошая хозяйка.
- Уже сватаешься?
- Нет, - заулыбался Андрей, - но допускаю и такое развитие событий.

- Нет, ну я не понимаю: от тебя убудет, что ли? Посидите, поговорите, кофе попьете, не понравится – попрощаешься и уйдешь. Ты пойми: под лежачий камень вода не потечет!

Рита вздохнула. Этот монолог в исполнении лучшей подруги она слушала регулярно: как только на горизонте Светланы возникал холостяк любого возраста, комплекции и профессии, она тут же начинала сватать его Рите. В роли потенциальных женихов уже побывал непризнанный миром художник-самоучка с большим талантом; бросивший пить сантехник – брат Светланиной парикмахерши; разведенный преподаватель из колледжа легкой промышленности и даже крепкий шестидесятипятилетний полковник запаса. Обычно Рите удавалось отбиться от навязываемых свиданий вслепую, и она надеялась, что и на этот раз обычная тактика сработает – но Светлана стояла неколебимо, как столб.

Оказывается, к боли можно привыкнуть. К постоянной, не отпускающей даже во сне боли за грудиной и к ощущению, что кто-то сдавил тебе горло руками в железных рукавицах. Не вдохнуть полной грудью, не отдышаться. И не закричать.

Конечно, есть врачи с их сложными приборами, есть аптеки с лекарствами, но названия этой боли не отыщешь в медицинских книгах, и таблеток от нее еще не нашли. Эта боль появляется в то мгновение, когда муж – самый родной человек, с которым прожито вместе больше, чем без него – в ответ на вырвавшийся в минутном порыве вопрос «У тебя что, кто-то есть?» отвечает «Да. Но я не хочу об этом»...

Новая клиентка, Юлия Александровна, жила сравнительно недалеко от библиотеки – всего три остановки на автобусе, и в половине восьмого Инна уже вошла в большую, но темноватую квартиру. Ее владелица – пожилая дама, которая созвонилась с Инной, раздобыв ее телефон через каких-то знакомых знакомых – сломала ногу и вынуждена была сидеть дома.

- Но если у меня колено в гипсе, - справедливо заметила Юлия Александровна, - это не повод выглядеть как чучело, не так ли?
Впрочем, даже с отросшей стрижкой она выглядела вполне прилично, а после сорока минут кропотливой работы Инны превратилась, по словам наблюдавшей за процессом то ли гостьи, то ли родственницы, в «английскую королеву». Эта гостья или родственница, сидевшая в кресле с большим черным котом на коленях, чем-то заинтересовала Инну, и она то и дело украдкой поглядывала в ее сторону...

В субботу ранним утром Андрей лично отвез Ирину и хнычущего Максимку («Я спать хочу! Я не хочу к бабе!») на пригородный вокзал. До отхода электрички оставалось добрых полчаса, и Ирина великодушно сократила ритуал прощания:
- Мы сами сядем, не жди, а то на работу опоздаешь.

У мужа на работе был очередной аврал, и руководство велело всем выйти в субботу и воскресенье. После вала сокращений уцелевшие сотрудники пахали не за двоих, а за троих, но зарплату им никто не повышал. Андрей пробовал искать другое место, но безуспешно – кризис.
- Как только приедете, отзвонись. Ну, пока...

Все готово. Квартира прибрана в последний раз, все документы собраны в папку и лежат на кухонном столе – ее проклятая аккуратность не оставила ее даже теперь. Рядом лежит прощальное письмо, больше всего похожее на объяснительную, в которой проштрафившийся сотрудник подробно расписывает начальству свой косяк, надеясь на прощение. Только она уже ни на что не надеется, а начальство – если оно есть там, на небесах – знает все без всяких писем.
Кто прочтет ее последние слова? Соседи да те, кто обязан по долгу службы – люди в форме, люди в белых халатах. Пожмут они плечами или покрутят пальцем у виска – не суть важно.
Кто заплачет по ней? Никто...

За 8 лет вынужденного кочевья по съемным квартирам Лиза повидала немало своеобразных, странных и совсем странных соседей, но все они ни в какое сравнение не шли с Пелагеей Дмитриевной, или бабкой Патей, как называли ее во дворе. Началось все сравнительно безобидно, с дверного звонка в субботу ровно в восемь утра. Накануне Лиза, только-только переехавшая в эту квартиру, задержалась за полночь, раскладывая вещи, и звонок прервал ее самый сладкий сон.

- Кто там? – осторожно спросила она, подойдя к входной двери.
- Соседка ваша, из 13-й квартиры, - ответил бойкий старушечий голос. – Пелагея Дмитриевна...

Вечер выдался насыщенным. В семь часов Ольга закончила разбирать старье на антресолях, в восемь наконец-то пересадила разросшееся каланхоэ из простого пластмассового горшка в нарядный керамический, а в девять пришел муж и сказал, что подает на развод.