Вышел солдат в чистую отставку и пустился на родину; а солдат-то был размычь горе: какие были деньжонки, все пустил в разные стороны. Идет дорогою. «Дай, — говорит, — я с горя горилки тяпну! Продам последний ранец и развеселю ретивое». |
Жил-был мужик, у него была молодая хозяйка. Вот пришли в деревню солдаты и поставили к этому мужику в постояльцы одного служивого. Как легли они вечером спать все вместе: хозяйка в середине, а мужик с солдатом по краям — мужик лежит да разговаривает с женою, а солдат улучил то времечко и стал хозяйку через жопу валять. |
Была свадьба у богатого мужика: женил он сына; и было у него пированье великое. Обвенчали жениха с невестой и спать уложили, а наутро подняли, поздравили с законным браком, потом накрыли молодых белою простынею и стали решетить: всякий кладет денег сколько может! Вот все отрешетили; остался один солдат. Старик видит, что он лежит с похмелья, и говорит... |
Жил-был мужик с женою. Поехал на поле пахать; только прошел одну борозду — и выпахал котелок с деньгами. Обрадовался мужик, схватил котелок, и только хотел припрятать — подходит солдат, увидал деньги и говорит: — Послушай, мужик! Это мои деньги. Коли отдашь их мне, то сколько борозд пропашешь нынче, столько и котелков с деньгами найдешь! |
Жил-был мужик, у него была жена, дочь да два сына — еще малые ребята. Раз пошла мать с детьми в баню, посбирала черное белье и начала стирать его, стоя над корытом, а к мальчикам-то повернулась жопой. Вот они смотрят да смеются:
— Эх, Андрюшка! Посмотри-ка, ведь у матушки две пизды. — Что ты врешь! Это одна, да только раздвоилась. — Ах вы, сопливые черти! — закричала на них мать, — вишь что выдумали! Пришла баба в избу, легла с дочкою на печь, и стали меж собой разговаривать. |
Жил-был мужик с женою. Дождались лета, пришло жнитво, стали они ходить в поле да жать. Вот каждое утро разбудит баба мужика пораньше; он поедет в поле, а баба останется дома, стопит печку, варит обед, нальет кувшинчики и понесет мужу обедать, да до вечера и жнет с ним на поле. Воротятся вечером домой, а наутро опять то же. Надоела мужику работа; стала баба его будить и посылать на поле, а он не встает и ругает свою хозяйку:
— Нет, блядь! Ступай-ка ты наперед, а я дома останусь; а то я все хожу на поле рано, а ты спишь только, да придешь ко мне уж тады, когда я досыта наработаюсь! |
Жил мужик с бабою; мужик был ленивый, а баба работящая. Вот жена землю пашет, а муж на печи лежит! Раз как-то и поехала она орать[пахать] землю, а мужик остался дома стряпать да цыплят пасти, да и тут ничего не сделал: завалился спать и проспал цыплят — всех их ворона перетаскала; бегает по двору одна квочка да кричит себе; а ему хоть трава не расти. Вот приехала хозяйка и спрашивает:
— А где цыплята? — Ах, женушка, беда моя! Я уснул, а ворона всех цыплят и перетаскала. — Ах ты, пес эдакий! Ну-ка, курвин сын, садись на яйца да высиживай сам цыплят. |
Жил-был поп с попадьей. Завела попадья себе любовника. Батрак заметил то и стал ей всячески помеху творить. «Как бы избыть его?» — думает попадья и пошла за советом к старухе знахарке, а батрак с ней давно сделался. Приходит и спрашивает: — Родимая бабушка, помоги мне работника с попом извести! — Поди, — говорит старуха, — в лес, там явился Никола Дуплянский, его попроси, он тебе поможет. |
Разговорились промеж собой две девки:
— Как ты, а я, девушка, замуж не пойду! — А что за неволя идти-то! Ведь мы не господские. — А видала ль ты, девушка, тот струмент, каким нас пробуют? — Видала. — Ну что же — толст? — Ах, девушка, право, у другого толщиною будет с руку. — Да это и жива-то не будешь! — Пойдем-ка, я потычу тебя соломинкою — и то больно! |
Жил мужик с бабою. Повел он на ярмарку корову и продал мужику из другой деревни; выпили магарыч и стали сватами.
— Ну, сват, будь завсегда знаком! — Как же, сват, как же! С тех пор, где они ни съедутся, величают друг друга сватами и угощают водкой. Случилось один раз съехаться им в харчевне. — А, здравствуй, сват! — Здорово, сват! Какова твоя коровушка? — Слава Богу! — Ну, слава Богу лучше всего. А вот, сват, как бы нам с тобой породниться? — Ну что ж? У тебя сына время женить, а у меня дочь — хоть сейчас выдавай замуж! |
В одной деревне жил веселый старик, у него были две дочери — хорошие девицы. Знали их подруги и привычны были к ним на поседки сходиться. А старик и сам был до девок лаком: завсегда по ночам, как только они уснут, то и ползет щупать, и какой подол ни заворотит — ту и отработает; а девка все молчит, тако уж заведение было. Ну, мудреного нет, таким образом, может, он и всех-то девок перепробовал, окромя своих дочерей... |
Пришел барин в праздник к обедне, стоит и молится Богу; вдруг откуда ни возьмись — стал впереди его мужик, этот сукин сын согрешил, так набздел, что и продохнуть не можно.
«Эка подлец! Как навонял», — думает барин. Подошел к мужику, вынул целковый денег, держит в руке и спрашивает: — Послушай, мужичок! Это ты так хорошо насрал? Мужик увидел деньга и говорит: — Я, барин! — Ну вот, братец! На тебе за это рубль денег... |
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были три брата-крестьянина, повздорили меж собой и стали делиться; поделили имение не поровну: старшим досталось много, а третьему по жребию пришлось мало. Все они трое были холостые; сошлись вместе на дворе и говорят промеж себя: пора-де нам жениться!
— Вам хорошо, — говорит меньшой брат, — вы богаты и у богатых сосватались; а мне-то что делать? Я беден, нет у меня ни полена, только и богатства что хуй по колена! |
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик, парень молодой; не посчастливилось ему в хозяйстве, все коровы и лошади подохли, осталась одна кобыла. Стал он эту кобылу беречь пуще глаза, сам не поест, не доспит, а все за ней ухаживает, раздобрела во как кобыла! Раз как-то убирал он свою лошаденку, зачал ее гладить да приговаривать:
— Ах ты, моя голубушка! Матушка! Нет милее тебя! Услыхала эти слова соседская дочь — девка рыжая, и как собрались на улицу деревенские девки, она им сказала... |
В некотором царстве, в некотором государстве жил барин, да еще был мужик, такой бедный, что и сказать нельзя!
Призвал его барин и говорит: — Послушай, мужичок! Долгу своего ты не платишь, и взять с тебя нечего; ступай ко мне и живи за долг три года. Прожил у него мужик год, и другой, и третий. Барин видит, что мужику скоро срок отходит, и думает, какую бы сыскать вину, чтоб еще оставить мужика при себе на три года. |