19.05.2013 Стук колёс |
| Григорий Иосифович Тер-Азарян Посвящается моим друзьям и всем тем, кто воевал в Афганистане. 
Стук колёс Дождь все моросил и моросил, и капельки воды, собираясь и сливаясь, струйками текли с зонта. Казалось, что это не дождинки, а слёзы, скопившейся на душе горечи от разлуки, капают и текут куда-то ручейками. Почему так получилось? Почему даже не позвонил? Уехал и не попрощался. Уехал, крадучись, как волк, понимая, что прощаться нам и не стоит. Может он и прав… В конце концов, ведь не могло же это продолжаться вечно. Да, любили! Я, во всяком случае, любила... А он? Может, любил, а может - играл в любовь. Убедил себя, что любит. Но, разве это так уж и важно? Главное, что нам вместе было хорошо, даже очень хорошо. Просто не верилось, что так может быть. Ведь он давно уже не юноша, да и я - не молоденькая девушка. Обоим уже под сорок. Но тогда не хотелось копаться в своей душе, задумываться над всем этим. Любит, не любит?.. Что бы это изменило? Любила бы его меньше? Ерунда… Но почему я себя так повела? К чему надо было в последние дни постоянно показывать, что я - совершенно самостоятельна и ни от кого не завишу? Что привыкла сама распоряжаться собой. Неужели мне не хотелось иногда просто побыть ребёнком? Ребёнком, о котором заботятся и которого очень любят. **** «Мир изменился, - думал он. – И, к сожалению, не в лучшую сторону. Мужчины стали всё чаще и чаще предпочитать водку женщинам, а те, почувствовав, что стали менее нужны, тихо смирились. Попытались найти самовыражение в работе, зачастую чисто мужской. Нарушился тысячелетний порядок, в котором испокон веков мужчина чувствовал себя истинным мужчиной в обществе женщин, а женщина была кокетливой и загадочной только тогда, когда рядом был мужчина. Иначе, кому нужен это загадочный блеск женских глаз, эти манящие улыбки и прочие женские уловки, на которые так падки мужчины? Ведь не самим же женщинам всё это нужно? И ещё этот стук колёс постоянно раздражает. Как будто колёса выбивают мелодию, что всё завершено, что мы больше никогда не встретимся. Но, почему ему так мешает этот стук? О чём он ему ещё напоминает? - Аллах Акбар!!! Аллах Акбар!!! - вопили духи, и от этих криков, раздающихся со всех сторон, становилось страшно. Это был даже не вопль - человек не может так кричать - а нечто животное, звериное. Они же фанатики веры. Им ведь всё нипочем. Для них идет священная война. А им, солдатам из Союза, приходится сидеть в «зелёнке» и только отстреливаться. Постараться максимально дорого продать свою жизнь. Вон, упал ещё один из этих кричащих фанатов. Душман был уверен, что его душа прямиком попадёт в рай. Нет, там пустота, ничего нет… Там есть только смерть и ничего более. Одна лишь смерть, страшная, черная, безжалостная и беспощадная… Он, солдат, волею судьбы попавший в Афган, это хорошо знает. Помнит, что вот так же однажды попали и в него. Удар. Страшное чувство в груди. Хочется только кричать от боли. А потом - лишь вязкая тьма и ничего кроме неё. Ты ещё слышишь, о чём говорят вокруг, но сам чувствуешь, как умираешь, как медленно холодеет тело. А вокруг - только тьма. И уже не понимаешь - жив ты или умер? Быть может, всё это только кажется? И хочется встать, выкрикнуть, что ты ещё жив, не бросайте меня, помогите. Но продолжаешь, молча, лежать с открытыми глазами, которые уже ничего не видят. **** Первое, что он услышал - был именно стук колёс. И он понял, что ещё жив. Не могут же стучать колёса поезда, если ты умер. Там должно слышаться нечто другое. Что же должно быть?.. Вспомнил! Бабушка говорила, что будут петь ангелы, а тут явный стук колёс. Значит, пока ещё жив... **** Ну, почему я такая? Что стоило мне показать, что я обычная, слабая женщина, которая истосковалась по любви? К чему все это показное? Ведь так хотелось, чтобы подошёл, прижал к себе. А когда он обнимал, я делала вид, что этого вовсе и не хочется. Неужели я стала такой чёрствой? Неужели я одна из тех, кто, надев маску, гордится тем, что лучше любого мужчины может всё сделать? Жалкая феминистка... И, главное, кому это доказывала? Тому, кто однажды умер и воскрес из мёртвых. Сначала в это просто не верилось. Даже огромный шрам, идущий через всю грудь, не мог заставить поверить. Просто был ранен и всё. Ранен, как тысячи других, которые сражались в Афгане. Пока однажды ночью не проснулась от какого-то страшного шёпота. Это был даже не шепот, а хрип, хрип умирающего человека: «Братцы, я ещё жив, жив братцы. Не закапывайте меня. Прошу вас, умоляю, не закапывайте… духи непременно раскопают могилу и отрежут голову, как трофей. Для них нет ничего святого! Подождите, пока за мной прилетит «Чёрный тюльпан»!» И тогда она поняла, что он уже видел смерть, знает, что такое безносая. А утром, как бы невзначай, спросила его: «О чем это ты шептал ночью? » Он тут же сильно побледнел, изменился в лице и лишь тихо промолвил: «Прости… Я ведь рассказывал тебе, что был ранен...» Ему так не хватало любви и ласки, а она, как бы это сказать поточнее, выдавала эти чувства, в последние дни по скудному лимиту. Испугалась стать просто женщиной. Беззащитной женщиной, ребёнком, девочкой, которую очень любят и балуют. Ведь он так часто ей говорил: «Ты моя девочка». Постепенно оттаивал в её обществе, согревался душой. Казалось, подойди, обними и поцелуй, а вместо этого, с усмешкой, произносила: «Бывшая девочка...» Был бы он сейчас рядом, так повисла бы у него на шее, зацеловала всего, а вместо этого дождь, и только дождь… Он видимо никогда не перестанет лить. *** Госпиталь… Он помнит, как к нему подошёл врач, улыбнулся и спросил: - Воскрес, голубчик? Ну что там? Есть что-нибудь? - и показал на небо. - Это же надо иметь такую силу воли, чтобы в самый последний момент попросить не закапывать. Просто невероятно! - Там ничего нет. Там только темнота, - ответил он. - Но не темнота, как ночью, а чернее во сто крат. - Я смерти не боюсь. - Хорошо-хорошо, - как-то забеспокоился врач. - Вам нельзя волноваться, нельзя двигаться. Покой и только покой. - Но там очень темно, - прошептал он. А потом куда-то провалился. И снова стук колёс, которые говорили: «Ты - жив, жив, жив...» Но это ему только казалось. Его никуда не везли. Он просто лежал, а силы медленно возвращались к нему. Потом медицинская комиссия. Ему давали инвалидность. Но он до сих пор и не может понять, что же его толкнуло сказать: «Хочу опять воевать!»? И каких трудов ему стоило убедить врачей, что он должен опять вернуться. Ему просто необходимо сидеть в «зелёнке» и знать, что в каждое мгновение опять встретишься со смертью. У него с ней сейчас свои счёты. Он теперь хорошо знал её. Больше она ему не была страшна, как в первый раз. Пусть теперь смерть его боится. Он будет ждать её, искать встречи, и покажет этой старухе с косой, кто из них сильнее. Потом всё закончилось. И опять - стук колёс… Но он не радовал его. Он привык воевать. Привык ходить по тонкому волоску жизни. Привык к тому, что его в любой момент могут убить. Сейчас про таких говорят, что у них нехватка адреналина в крови. А для него было странно и непривычно, что не надо больше прятаться. Не надо по ночам прислушиваться - не раздастся ли какой-нибудь шорох, а надо научиться жить мирной жизнью. Приехал в родной город, а когда прошёлся по нему, то понял, что это уже не его город. Он стал для ему чужим и ненужным. Однако пришлось и с этим смириться. Чужой, так чужой. Можно жить и в чужом городе. Человек ко всему приспосабливается - такова людская натура. Начал работать. И потекли серые дни, настолько похожие один на другой, что просто трудно было понять: это сегодня, вчера или уже наступило завтра. Он сторонился людей, а люди старались избегать с ним встреч. Часто он замечал, что при виде его старушки начинали перешёптываться, и однажды он услышал слово: "Зомби” Для него это было незнакомое слово. Потом он узнал, что зомби - это нечто вроде ходячего мертвеца. «А ведь и вправду, я - зомби, - подумал он про себя. - Чем не ходячий мертвец?» Женщины... Он так отвык от мысли, что в мире существуют женщины, что сначала они его только раздражали. Ему в них всё не нравилось. И этот никому не нужный смех, и глупые заигрывания с ним раздражали. Иногда он позволял себе расслабиться. Пил так, что утром ничего не помнил, Конечно, это не анаша, но, все равно, как-то помогало уйти в прошлое. И тогда он опять видел себя сидящим за камнем или в кустах, а в ушах раздавались крики безумных духов, звук стрельбы и свистящих пуль. Все то, что было для него родным миром, в котором он не чувствовал себя лишним. Обычно он начинал пить где-нибудь в городе, а потом уже продолжал дома. Бывало, что просыпался на полу, голова гудела, раскалывалась на части, но он сам себе приказывал: «Ты же зомби, у тебя ничего не должно болеть, так как ты мёртв». И это сразу отрезвляло. Однажды он начал пить, но упустил момент, не почувствовал, что уже пора ехать домой и там продолжить. Проснулся и не понял, где находится. Всё вокруг было чужим. Где же он? И вдруг услышал рядом тихое дыхание. Она ещё спала. Он внимательно смотрел на неё. Впервые за долгие годы рядом с ним, так близко, лежала женщина. Губы приоткрыты, короткая стрижка, а из-под одеяла видна обнажённая рука. - Почему она меня так волнует? – удивился он. - Почему мне так хочется погладить эту руку, прижаться к ней? Нет, нельзя! - скомандовал он себе. Встал, тихо оделся, положил на стол деньги и вышел из дома. - А может, зря оставил деньги? Вдруг обидится? Но теперь уже поздно об этом думать. Надо поскорее попасть домой и там разобраться в случившемся. Но и дома он не смог ничего припомнить. - Ладно, не помню, так и не помню. Не стоит столько мучиться и пытаться. Но после этого дня ввёл для себя новую традицию. Изредка немного выпивал, потом находил женщину и шёл к ней. Почему-то привести женщину к себе домой было для него противоестественно. Что-то непонятное и душащее поднималось внутри и противилось даже самой мысли об этом. - Нет! Его дом только для него! Нельзя в дом зомби приводить живую женщину. И опять вставал до рассвета, клал деньги и уходил. С теми, кто как и он воевал, он не поддерживал никаких отношений. Пару раз получал приглашения на встречу, читал их, потом зло комкал и бросал в мусорное ведро. Потом о нём совсем забыли, и это его устраивало. В его понятии настоящий зомби должен жить один. Ведь не хоронят же людей коллективно. Война закончилась, и нет братских могил. Каждого хоронят в отдельности. Каждому в конце жизни принадлежит маленький кусочек земли. Может, и очень маленький, но он - его кусочек, его собственность... Однажды его, с начальником, вызвали в управление. - Мы не знали, что вы воевали, - сказали ему. - Простите, что мы были к вам, орденоносцу, так невнимательны. Известили, что его премировали и выделили путёвку для отдыха. Он отказывался, говорил, что ему ничего не надо. Что он здоров и хочет только работать. Но начальнику было строго приказано не пускать его на работу до окончания отпуска. И опять стук колёс… Он ехал отдыхать. Ещё одно неизведанное чувство. Он не представлял себе, что теперь надо делать, как провести эти дни. **** Море. Он никогда его не видел. Это огромное пространство воды поразило его, и он сам себе удивлялся, что еще что-то может его тревожить. Казалось, что в душе проснулось что-то потаённое, что было давно забыто, что таилось в самых глубинах души, и теперь это забытое рвалось на свободу, кричало в нём, требовало свободы. Утром он приходил на пляж, выбирал отдаленное место, ложился и вспоминал, как воевал. - Молодой человек! - вдруг услышал он женский голос. - Вам плохо? Вы постоянно кричите: « Духи, духи, смотри налево, вон они!» Он открыл глаза и понял, что спал. - Все в порядке! - сухо ответил он. Поднялся, оделся и пошёл к себе. Но, вдруг, что-то заставило вернуться назад. Она лежала и загорала. - Вы что делаете вечером? – чуть ли не выкрикнул он. - Вы назначаете мне свидание? – улыбаясь, спросила она. - Вечером я буду вас здесь ждать, - сухо, с хрипом в голосе произнёс он. Потом повернулся и почти побежал к себе. **** Как же мы познакомились? Как все было? Она помнила, что шла по пляжу, и её внимание привлек одиноко лежащий мужчина. Было видно, что он спит. - Надо его разбудить, а то сгорит под солнцем, - подумала она. Подошла и тут увидела, что на груди у мужчины - огромный шрам. Худой, мускулистый, с каким-то напряженным выражением на лице он лежал, а губы его что-то шептали. И вдруг она ясно услышала: «Духи, прячьтесь. Сейчас они нас опять атакуют. Ребята, держимся, не паникуем. Смотри налево. Вон еще духи!» Все тело мужчины сжалось, мускулы заиграли. Казалось, что он хочет ползти. Потом она разбудила его. Он вскочил, быстро оделся и ушёл. - Какой-то странный, - подумала она, и легла на горячий песок. - А ведь симпатичный мужчина. Видно, что не пьёт. И тут она услышала: «Что вы делаете вечером? » Это было очень неожиданно, тем более, что голос говорящего хрипел, словно что-то сжимало его горло. Вечером встретились. Он всё молчал и только слушал её. Лишь один раз, когда она спросила, откуда шрам, коротко ответил: «Воевал». Однако с ним было очень приятно. Какая - то сила исходила от этого мужчины. Хотелось прижаться и обнять его. Но она уже позабыла, как это делается. Ещё лет пять назад, когда в последний раз поняла, что её бросили, замкнулась в себе. Плакала по ночам, а потом решила. Хватит этих мужчин! И полностью отдалась работе. Стала допоздна задерживаться, поменяла стиль одежды, теперь он стал чисто деловой. Исключила всё, что говорило бы, что она просто женщина. Нет, теперь она не женщина, она - деловая женщина! Женщина, которая хочет добиться всего того, что раньше ей казалось доступным только мужчинам. И руководством это было замечено. Началось повышение по службе, с её мнением считались. И, не прошло и двух лет, как она стала просто незаменимой. Руководила теперь крупным отделом и вела все финансовые операции. Начальство в ней души не чаяло и, постепенно мужчины стали для неё просто работниками. Существами, выполняющими её распоряжения. Подспудно она получала огромное удовольствие от того, что именно мужчины находятся в её подчинении. Но в один из дней почувствовала, что очень устала. И если не отдохнёт, то будет срыв от перенапряжения. И вот она уже на море. Не прошло и суток, как приехала, а рядом с ней идёт мужчина. Непонятный угрюмый, молчаливый мужчина. И о чём он думает, как воспринимает её - было совсем непонятно. Когда далеко за полночь расстались, он пошёл к себе, она зашла в свой номер. Легла, но не могла заснуть. Что-то тревожило, не давало покоя. И тут поняла, что безумно хочет его. Мечтает, чтобы он обнимал её, ласкал, целовал. В ней проснулась забытая женщина, которая требовала вернуть долги. - В конечном итоге, - возбужденно думала она. - Меня тут никто не знает. Могу встать, пойти к нему и там остаться. Но другая её часть говорила: «Нет. Вспомни, как это бывало не раз. Вспомни, как ты плакала, какая обида сжимала всё внутри, когда тебя бросали. Тебе нельзя идти». Так и проворочалась до рассвета, а потом забылась во сне. Когда проснулась, солнце показывало, что уже позднее утро. И первая мысль была опять о нём. Найти его, поскорее найти. Встала, быстро оделась и пошла на пляж. Место, где она вчера увидела его, было пустым. Вернулась к себе. - Надо что-то делать, постоянно крутилось в голове. - Делать немедленно, быстро, очень быстро… Опять вышла. Пошла в сторону его комнаты. Дверь была открыта. Горничная стелила новую постель. - А где он? - спросила она. - Вы это про мужчину со шрамом? – подняла голову горничная. Она только кивнула головой. - А он утром уехал. Сказал, что срочно надо куда-то по делам. Она ничего не сказала, повернулась и пошла к себе. Легла и вдруг начала плакать. Она и забыла, что такое может быть с ней. Слёзы сами по себе катились и катились. - Ну, кому нужна эта её жизнь? Для чего, если она перестала быть женщиной? Просто женщиной, слабой и беззащитной, которая хотела только одного, чтобы её любили, чтобы она кому-то была нужна. В дверь постучали. - Не надо сегодня убирать, - произнесла она сквозь слёзы. Но раздался повторный стук. - Я же сказала, что мне ничего не надо! - уже с раздражением в голосе воскликнула она. Но, стук опять раздался. - Кто же это?!!!! - уже совсем выйдя из себя, воскликнула она и зло распахнула дверь. Перед нею стоял он. Она смотрела и не верила своим глазам. - Это он!.. Он!.. - проносилось в голове. - Он вернулся! Вернулся за ней, вернулся к ней!!! А дальше все было размыто. Помнила стоны, крики, она царапала его, кусала, а он нежно её целовал и что-то говорил. И тут, она ясно услышала: «Ты моя девочка». Неужели это говорит угрюмый и замкнутый мужчина? Неужели эти ласковые слова произносит он? Откуда в нём столько нежности? Казалось, что копившаяся годами нежность и ласка прорвались в нём и теперь их потоки смоют её, унесут куда-то, в иной, волшебный мир. Может она уже в раю? Ведь если это не рай, то, что же тогда называется раем? Что ещё нужно женщине, чтобы быть счастливой? Казалось, что всему этому не будет конца, что они стали единым целым, и, если их разделят, то оба умрут, просто не вынесут разлуки. Вдруг она резко встала. - Нам здесь нечего делать, - посмотрела она в глаза мужчины. - Поехали ко мне домой. В аэропорту быстро купили билеты, сели в самолет и взялись за руки. Казалось, что разожми они руки - и снова потеряют друг друга, и на этот раз навсегда. До дома доехали очень быстро. А вот и её квартира. Она открыла дверь, они вошли, и она, прямо в коридоре, начала раздеваться. Ей вновь не терпелось почувствовать его тело, этот непередаваемый жар, запах, опять слышать эти ласковые слова и чувствовать его руки, шершавые, покрытые мозолями, но самые нежные и родные руки в мире. А потом они заснули. Заснули почти одновременно. Ночью она проснулась и долго смотрела на него. Его губы опять шевелились, и она поняла, что он сейчас далеко. Там, где светит горное солнце, где слышится свист пуль, и где жизнь не стоит и ломаного гроша. Потом она опять заснула. Разбудил её звук, шедший из кухни. Его не было рядом, и было понятно, что это он колдует на кухне. Закрыла глаза, притворилась, что спит и стала ждать. Неужели он решил принести ей завтрак в постель? Неужели она - опять женщина, просто женщина, а не начальник отдела, и не надо никому ничего приказывать, а можно вот так лежать и ждать, когда тебя накормят и приласкают?.. - Боже, неужели это происходит со мной? - думала она. А вот и его шаги. Кажется, что идет не мужчина, а крадётся кошка. Шаги почти не слышны. Он подошёл, поцеловал её, она открыла глаза. Перед ней на подносе дымился кофе и лежали бутерброды. Казалось, что она не ела целую вечность, и ничего вкуснее ей и не приходилось есть. А он сидел на краю постели, почти нагой, курил и смотрел только на неё. - Я уже не молода? – неожиданно спросила она. И со страхом ждала, что же он ответит. - Ты красива, самая лучшая женщина в мире! - услышала она. - Я люблю тебя. Она и верила его словам, и меж тем ей казалось, что это не ей говорят. Что есть ещё одна женщина, к которой обращены эти слова. А он нагнулся и опять поцеловал её, и они снова сплелись воедино. А в её голове непрерывно звучала фраза: «Я люблю тебя. Я люблю тебя!..» Слова, которые она совсем позабыла, о которых больше и не думала, и не надеялась когда-либо их услышать. Время, словно остановило свой бег, и они вдвоём в невесомости, и нет в мире больше ничего. Только она и он. Потом наступил вечер. Вышли, немного погуляли, но каждый чувствовал, что надо поскорее вернуться домой, поскорее опять слиться и уже никогда не расставаться. Ночью она шептала, что любит его, что давно его ждала, что ей, кроме него, ничего и не надо в жизни. А он ласкал её, прижимался к ней и тихо шептал: «Ты моя, моя девочка, моя самая хорошая и любимая девочка.» Потом опять заснули, и вновь она проснулась от шума на кухне. Опять он тихо, неслышно вошёл, поцеловал её. Она открыла глаза. Боже, на подносе лежали розы! Она не помнила, когда ей в последний раз дарили цветы. Уже привыкла, что цветы она покупала сама себе. Ещё раннее утро. Откуда он нашел эту красоту? Откуда узнал, что она любит только розы и именно этого цвета - желтые с оранжевыми кромками. А он опять смотрел на неё и впервые широко улыбался. Она и не представляла, что он может улыбаться. Не верила, что он оттает и станет просто мужчиной, любящим мужчиной, а не вечным солдатом, сражающимся со всем миром. И опять день прошёл сказочно. Казалось, что она перенеслась в другой мир. Мир, где существуют только нежность и ласка, и где эти чувства бьют нескончаемыми фонтанами и струятся водопадами. Что-то розово-голубое, потом радужное, как густой туман, который всю тебя окутывает и уносит куда-то вдаль, туда, откуда не хочется возвращаться. А потом в ней вдруг что-то произошло. Что-то начало смущать. - А что дальше? - проходило в уме. - Сколько это будет длиться? И он почувствовал, что ее что-то стало тревожить, что она вся заметалась. Видимо тогда что-то и поломалось. И поломала это она. Он опять замкнулся, ушёл в себя, улыбка перестала появляться на его лице. И, хотя им опять было вдвоём хорошо, но уже не было фонтанов. Не было густого тумана, а была только дымка, которая всё больше и больше рассеивалась. В ней всё чаще и чаще появлялась то ее второе «я». «Я», которое привыкло приказывать и командовать. «Я», которое привыкло к повиновению мужчин. Которое видело в них только сотрудников и не более того. Бесполых мужчин, которые её попросту не интересовали. И уже, когда он ее ласково целовал и называл своей девочкой, её второе «я»отвечало ему: «Бывшей девочкой...» Второе «я», которое мешало ей обнять его и поцеловать так, как это было в первые дни. А вот и тот, роковой день. Она проснулась, а в доме было тихо. Какая-то гнетущая, мертвая тишина. Сначала подумалось, что он просто вышел и сейчас придет. Надо только сильно зажмуриться, а потом резко открыть глаза, и он опять будет стоять перед ней, смотреть на неё и улыбаться. Но, её второе «я»смеялось в ней, хохотало: «Он ушёл, ушёл! Ты опять одна, и ты опять только моя!» Она вскочила, осмотрелась. Его вещей не было. - Даже записки не оставил, - подумала она. - Ушёл. Ушёл тихо, своей походкой одинокого волка. Что теперь делать? Неужели опять буду одна? Она оделась и вышла из дома. Моросил дождь. Казалось, что природа выражает её настроение, и это не дождь капает, а капают слезинки с её сердца. **** Он помнил все их ночи. Помнил, что говорил ей. Как в нём пробуждалось все забытое из ранней молодости, и сам себе удивлялся: «Он ли это? Он ли говорит этой красивой женщине: «Моя девочка»? Он ли это покупает цветы, готовит утром завтрак и ждёт, пока она проснется? И, самое главное: он ли стал улыбаться? А где же тот зомби, если всё это - он? Куда он исчезает? Именно - исчезает, потому что иногда внутри ещё раздавались отголоски этого жадного мертвеца, который не хотел расставаться с ним. Который говорил ему: «Посмотри на себя. Кем ты стал? Ведь нам так было хорошо вдвоём. Для чего она тебе нужна? Кто ты для неё? Очередной мужчина? Очередная её прихоть? Ведь она руководит десятками, таких как ты, мужчин, только они умнее тебя. Они, в отличие от тебя, видят во сне не духов, «зелёнку» и бой, а нормальную жизнь. Им во сне не снится, что их хоронят, что они уже мертвы…» Но другое «я», маленькое, которое только поселилось в нём, говорило: « Не слушай этого мертвеца. Ты ещё можешь быть счастлив. Ведь тебе нет и сорока. Всё ещё может исправиться. Посмотри, какая с тобой рядом женщина. Она любит тебя. Ты ей нужен. Ты с ней можешь начать новую жизнь. Ты ведь даже стал видеть иногда нормальные человеческие сны. А потом он заметил, как в ней что-то изменилось. Что-то очень трудноуловимое, но крайне важное. Она опять была ласкова с ним, но это была другая ласка. Что-то отстранённое, не родное, не то, что было в первые дни. Все внутри болело и жгло. Почему так происходит? Что делать? Однажды он проснулся ночью. Ему снилось, что вокруг духи, и он понимает, что его сейчас убьют. - Ну что? – обрадовался зомби. - Видишь, что я прав? Вставай и уходи. Ты ей больше не нужен. Не будь для неё обузой. Не жди, пока тебе это прямо скажут. Он встал, оделся, тихо вышел из дома и поехал на вокзал. А теперь колёса выбивают, что конец, конец этим дням!.. Побыл несколько дней счастливым, так и живи этими воспоминаниями до конца своих дней. Казалось, что колёса сговорились с его нутром. Внутренний голос ему говорил: «Вот теперь ты прежний, вот таким я и люблю тебя. Теперь уж я никогда не покину тебя. Любовь? Нет никакой любви. Ты мёртв, пойми, что мёртвые не могут любить. *** Она вернулась на работу, и потекли обычные, будничные дни. Разве что ещё больше начала работать, и руководство отметило, что отпуск пошел ей на пользу. Он вернулся домой. До конца отпуска оставалась ещё пара дней. А потом всё войдет в свой ритм. Опять работа и эти серые дни. Он опять зашёл и решил выпить. Недалеко сидела женщина. Было видно, что она не откажется с ним пойти. Таких он сразу узнавал. Выпил уже достаточно, подошёл к женщине и предложил пойти с ним. Вышли. Поехали к ней. Всё как обычно, как выученное наизусть. Ночью он неожиданно проснулся. Казалось, что его опять ранили, так болело в груди. Но на этот раз ему снились не духи. Ему впервые приснилась она. Он ясно слышал, что она звала его, что ей срочно необходима его помощь. Что ему надо немедленно ехать к ней. Вот прямо сейчас встать и бежать к ней. Он быстро оделся, наспех положил на стол деньги и выбежал из дома. Взял такси и поехал в аэропорт. Как медленно летит самолет! Разве он не понимает, что ему надо поскорее её увидеть?! Она пришла домой. Разделась, села. Открыла сумочку и достала пакетик. Ей сказали, что все будет быстро и безболезненно. Что она просто заснет и ничего не почувствует. Эта мысль вот уже три дня одолевала её. Прошлой ночью она звала его, умоляла вернуться, говорила, что ей очень плохо. Но знала, что он не слышит её, и её зов напрасен. Его уже не вернуть, и никакие мольбы и слёзы тут не помогут. Теперь она просто очень устала, и ей хотелось только одного - покоя. Чтобы никто её больше не тревожил. Пошла, налила воды. Опять села и посмотрела на пакетик. Осторожно открыла его. Вдруг дверь начала просто сотрясаться от ударов. Казалось, что толпа людей сейчас ворвется в её дом и всё снесет. - Хорошо, - подумала она. - Пойду, посмотрю, что это за пьяный опять перепутал свою квартиру. Поглощенная своими мыслями, даже и не спросила, кто это, а машинально открыла дверь. - Ну что тебе? - спросила, глядя на пол. И тут она услышала: «Это я, моя девочка. Я вернулся к тебе навсегда!» Источник Копирование и перепечатка произведения с сайта запрещены. Все авторские права на данное произведение принадлежат автору, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. |
|
|
